Соответствие формы произведения его содержанию

Последовательность изложения, соразмерность частей, продуманность переходов, лаконичная, точная речь — все это поможет автору глубже раскрыть свой замысел, выделить главное, оттенить детали. Недостаточно чёткая композиция и бедный, невыразительный язык всегда затрудняют восприятие текста, обедняют его содержание.

Принцип партийности литературы выдвигает требование простоты, доступности формы; в первую очередь это относится к тем литературным произведениям, которые рассчитаны на массового читателя.

Литературное мастерство не должно оцениваться абстрактно, отвлечённо. В конечном счёте, оно заключается в способности автора действенно влиять на сознание читателя— обогащать его знания, формировать убеждения, воспитывать чувства.

Литературный процесс всегда двусторонен. Автор обязан знать свою аудиторию, обязан считаться с уровнем подготовки читателя, с возможностями и особенностями его восприятия в данных, конкретных условиях.

В.И. Ленин едко высмеивал вычурный, псевдонаучный стиль изложения. В статье «Возрастающее несоответствие» (1913) В.И. Ленин так оценивает язык и стиль документов, издаваемых кадетской партией: «Язык запутан так, как клубок ниток, с которым давно играл котёнок. <...> Кадетское совещание точно нарочно формулировало свои положения самым невразумительным языком»¹{Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т.22, с.370, 377}.

В.И. Ленин формулирует классически чёткую формулу партийной работы: «Максимум марксизма = максимум популярности и простоты...»²{Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т.32, с.442}. Это требование распространяется им и на язык служебной документации. В.И. Ленин так отзывался о тяжеловесном канцелярском стиле царского министра внутренних дел и шефа жандармов Сипягина: «...на девять десятых — циркуляр наполнен обычным казённым пустословием. Разжёвывание вещей давным-давно известных и сотни раз повторенных даже в «Своде законов», хождение кругом да около, <...> великолепный канцелярский стиль с периодами в 36 строк и с «речениями», от которых больно становится за родную русскую речь, — когда вчитываешься в эту прелесть, чувствуешь себя точно в русском полицейском участке, в котором от стен отдаёт затхлостью, отовсюду несёт какой-то специфической вонью, чиновники уже по одному своему виду и обращению — олицетворение самой невыносимой волокиты, а виднеющиеся в окно надворные постройки живо напоминают о застенке» ³{Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т. 5, с. 277, 278}.

Выспренный, нарочито затемнённый стиль законоуложений и приказов российской бюрократической власти отвечал классовым интересам буржуазно-помещичьей верхушки страны. Поэтому одной из первых и одной из важнейших задач новой, Советской власти стала борьба за демократизацию языка государственных документов. Эта работа с самого начала связана с именем В.И. Ленина. Невозможно не понять смысл, например, такого закона:

Декрет об уничтожении сословий и гражданских чинов

Ст.1. Все существовавшие доныне в России сословия и сословные деления граждан, сословные привилегии и ограничения, сословные организации и учреждения, а равно все гражданские чины упраздняются.

Ст.2. Всякие звания (дворянина, купца, мещанина, крестьянина и пр.), титулы (княжеские, графские и пр.) и наименования гражданских чинов (тайные, статские и проч. советники) уничтожаются и устанавливается одно, общее для всего населения России наименование граждан Российской Республики ⁴{Декреты Советской власти, т.1, М., 1957, с.72.}.

Закон был понятен всем — и ремесленнику, и малограмотному батраку, и купцу, и солдату.

Язык и стиль первых документов Советской власти — яркое свидетельство новой, демократической политики народной власти в России.

Однако популярность изложения, простота формы, в том числе и языковой, никогда не должна сводиться к примитивности. В.И. Ленин так разъяснил своё понимание слов «популярный», «популяризация»: «Популяризация <...> очень далека от вульгаризации, от популярничанья. Популярный писатель подводит читателя к глубокой мысли, к глубокому учению, исходя из самых простых и общеизвестных данных, указывая при помощи несложных рассуждений или удачно выбранных примеров главные выводы из этих данных, наталкивая думающего читателя на дальнейшие и дальнейшие вопросы. Популярный писатель не предполагает не думающего, не желающего или не умеющего думать читателя, — напротив, он предполагает в неразвитом читателе серьёзное намерение работать головой и помогает ему делать эту серьёзную и трудную работу <...>. Вульгарный писатель предполагает читателя не думающего и думать не способного, он не наталкивает его на первые начала серьёзной науки, а в уродливо-упрощённом, посоленном шуточками и прибауточками виде, преподносит ему «готовыми» все выводы известного учения, так что читателю даже и жевать не приходится, а только проглотить эту кашицу»¹{Ленин В.И. Полн. собр. соч. Изд. 5, т. 5, с.358—359}. Расчёт на сознательного пролетария, на думающего читателя, а не на мещанина, жаждущего получить готовые и притом выгодные для него рецепты, делает позицию В.И. Ленина неуязвимой.

Ясность и простота стиля, а не подделывание под так называемый народный язык; глубина анализа, разностороннее освещение предмета, а не готовые рецепты, годные на все случаи жизни; популярность, но не вульгаризация — вот то, чего требовал В.И. Ленин и что полностью соответствует тезису марксистской диалектики о единстве содержания и формы.

В разных сферах литературной работы требования простоты стиля должны оцениваться по-разному. Простота и упрощённость — разные понятия. Именно поэтому сам В.И. Ленин крайне осторожно отзывался о достоинствах новых форм в художественной литературе и отнюдь не пытался распространять требование популярности и доступности изложения на язык специальной научной литературы. Это вполне понятно, поскольку в разных областях литературной деятельности возможности поиска и выбора форм выражения неодинаковы. Например, в художественной литературе, особенно в поэзии, новаторство, оригинальность в воплощении замысла, самобытность речи автора являются условием истинного мастерства. Напротив, в сфере деловой речи действует противоположная тенденция — стремление к стандартизации материала и языка. Не считаться с этой тенденцией нельзя, поскольку стремление к стандартизации средств выражения в сфере деловой речи соответствует более общим закономерностям развития современного общества — механизации труда, внедрению машинных способов обработки и передачи информации, универсализации средств массовой коммуникации. Можно весьма саркастически отзываться о «канцелярите» — сложившихся к нашему времени особенностях языка служебных документов, но вместе с тем важно отчётливо представлять себе и то, что плох не «канцелярит» как таковой, а злоупотребление им там, где он неуместен, — в публицистике. в художественной литературе. В пределах же административного общения официально-деловая лексика и фразеология, если автор не злоупотребляет ими, оказываются и содержательно ёмкими, и абсолютно необходимыми.