"Книги - это корабли мысли, странствующие по волнам времени и
бережно несущие свой драгоценный груз от поколения к поколению"
(Фрэнсис Бэкон)
Характер, а следовательно, и жизнь Мефодия были во многом сходны, но во многом и отличны от характера и жизни его младшего брата.
Оба они жили в основном духовной жизнью, стремясь к воплощению своих убеждений и идей, не придавая значения ни чувственным радостям, ни богатству, ни карьере, ни славе. Братья никогда не имели ни жён, ни детей, всю жизнь скитались, так и не создав себе дома или постоянного пристанища, и даже умерли на чужбине. Не случайно и то, что до нас не дошло ни одного из литературных произведений Константина и Мефодия, хотя оба они, в особенности Константин, написали и перевели немало научных и литературных трудов; наконец, мы не знаем даже, какую именно азбуку создал Константин Философ.
Оба брата прошли сквозь жизнь, активно изменяя её в соответствии со своими взглядами и убеждениями. Но в качестве следов от их деяний остались лишь плодотворные изменения, внесённые ими в народную жизнь, да смутные рассказы житий, преданий и легенд. Все это было общее в характере и в жизни братьев. Но столь же много было у них и различного.
Младший брат недаром был прозван философом. То и дело он скрывался из шумной Византии куда-нибудь в уединение, подолгу читал, размышлял, а затем, накопив очередной запас энергии и мыслей, щедро растрачивал его в путешествиях, спорах, диспутах, в научном и литературном творчестве. Старший брат шёл по жизни прямой и ясной дорогой. Лишь дважды он изменял её направление: первый раз — уйдя в монастырь и второй — снова вернувшись под влиянием младшего брата к активной деятельности и борьбе.
Младший брат писал, старший переводил его работы. Младший создал славянскую азбуку, славянскую письменность и книжное дело, старший практически развил созданное младшим. Младший был талантливым учёным, философом, блестящим диалектиком и тонким филологом; старший — способным организатором и практическим деятелем.
Младшему всегда и все удавалось. Даже римского папу и мощи святого Климента он сумел заставить служить борьбе за славянскую письменность и культуру. Старший брат, если и достигал чего-либо, то лишь в результате тяжёлых трудов и мучительных испытаний.
Только физически старший брат превосходил младшего. Мефодий, по свидетельству «Жития», был благообразен лицом, спокоен и здоров телом; Константин, наоборот, наряду с порывистостью и энергией, был очень болезнен. Всю последнюю часть их совместной жизни Мефодий трогательно заботился и опекал своего более талантливого любимого младшего брата. Возможно, забота о Константине была одной из причин его поездки с братом в Моравию.
«Жития» не сообщают почти никаких подробностей о первых годах жизни Мефодия. Вероятно, в жизни Мефодия не было почти ничего выдающегося, пока она не скрестилась с жизнью его младшего брата.
Мефодий рано поступил на военную службу и вскоре был назначен управителем одной из подвластных Византии славяно-болгарских областей. Около десяти лет Мефодий провёл в этой должности. Затем он оставил чуждую :ему военно-административную службу и удалился в монастырь; там Мефодий вёл незаметное скромное существование и, согласно «Житию», усердно «прилежал к книгам». Сюда, в тихий приют на горе Олимп, переселился на несколько лет, в промежутке между путешествиями к сарацинам и к хазарам, и Константин Философ.
Имеются указания, будто Мефодий сопровождал брата в его поездке в Хазарский каганат. Но хронологические расчёты этому противоречат. Больше веры заслуживают другие свидетельства, согласно которым во время путешествия Константина в Хазарию, т.е. на рубеже 60-х годов, Мефодий посетил болгарского князя Бориса и либо крестил, либо подготовил его к крещению. В летописных источниках говорится, что «Мефодий неустанно старался приобрести дарами словес князя болгар Бориса, которого он ещё прежде сделал своим сыном». Согласно этим источникам, Мефодий «пленил Бориса отечественным своим языком, во всем прекрасным». В более поздних сказаниях упоминается и иное средство, применённое Мефодием. Он будто бы так красочно нарисовал Борису картину страшного суда и нестерпимых мук, ожидающих на том свете язычников, что перепуганный князь сам начал умолять Мефодия окрестить его.
Вероятно, именно за заслуги Мефодия в Болгарии патриарх предложил ему высокий сан архиепископа. Но Мефодий выбрал более спокойную, тихую должность настоятеля небольшого монастыря Полихрон на азиатском берегу Мраморного моря, неподалёку от ставшей родной для Мефодия горы Олимп.
В этой должности и застал его Константин по возвращении от хазар.